Красавица и чудовище

Обложка современного французского издания.

---

Сюжет "Красавица и Чудовище" часто называют "бродячим".

 "Бродячими" называют те сюжеты, к которым снова и снова обращаются авторы разных эпох.

 Характеры героев, линия сюжета, образы и символы в таких произведениях 

напоминают читателю о других, ранее написанных и прочитанных книгах.

Сюжет сказки о заколдованном юноше и о девушке, которая силой 

самоотверженной любви спасает его — один из самых распространенных

 фольклорных сюжетов. 

  Он встречается в западноевропейских, восточнославянских народных 

сказках и в восточных странах.

  В Италии это история "Зелинда и страшилище",

 в Швейцарии — сказка про принца-медведя; 

есть английская сказка «Большая собака с мелкими зубами», 

немецкая — «Летний и зимний сад», 

русская — «Зачарованный царевич»; 

украинская - "Уж-царевич и верна жона";

 в Турции - старинное сказание  о дочери падишаха и свинье,

 в Китае — о волшебной змее, а в Индонезии — о муже-ящерице... 

Хотя названия разные, но всё это различные интерпретации

 сюжета о Красавице и Чудовище.

  В литературоведческих исследованиях происхождение этого 

сюжета относят к сказочному типу 425 по "Указателю Аарне-Томпсона".

 Их расценивают как отражение мифов и легенд, повествующих о 

поисках пропавшего супруга  (например, миф об Амуре и Психее  в "Золотом осле" 

Апулея, сказки Лафонтена или Богдановича, сказка "Пёрышко Финиста-ясна сокола") в контаминации с широко распространённым в мировом фольклоре сюжете из цикла

 о чудесном заколдованном супруге "Чудовище" - "Животное" 

(например, сказка "Царевна-лягушка", хотя как раз в русском репертуаре этот

 цикл сравнительно мало распространён).

 К ним относятся и различные варианты сказки о красавице и чудовище

 (в частности, прозаические версии мадам де Вильнёв и мадам де Бомон, 

драматические версии Мармонтеля и мадам де Жанлис,

 а также и "Аленький цветочек" С.Т.Аксакова).

  Менее очевидные вариации этого же сказочного типа встречаются 

и у Шарля Перро ("Рике с хохолком"), и у мадам Д'Ануа (d'Aulnoy)

 ("Принц-Кабанчик" и "Баран" ) и во многих литературных сказках

 других европейских авторов.
Интересную интерпретацию в смешении с другими источниками 

этот сюжет обрёл в театральных сказках-фьябах венецианского

 драматурга Карло Гоцци: "Король-Олень" (1762), 

"Женщина-Змея" (1762) и "Синее Чудовище" (1764).

Также усматривают в этом сюжете ещё более древние корни: 

отзвук из глубин веков ритуального брака, заключаемого с 

тотемным животным (А. Пропп).

Однако своё популярное название - "Красавица и Чудовище" - 

сюжет обрёл благодаря литературной французской волшебной сказке.

Первой опубликованной литературной версией волшебной народной сказки является волшебная новелла "Красавица и Зверь" парижской аристократки мадамГабриэль-Сюзан Барбо де Вильнёв (Gabrielle-Suzanne Barbot de Villeneuve) (1695-1755). Этот текст увидел свет в 1740 г. в сборнике новелл La Jeune Ameriquaine et les Contes Marins  ("Юная американка, или Истории, рассказанные в море").

Историю, где молодая девушка, плывущая на корабле в Новый Свет, коротала время, слушая рассказы своей горничной,   с увлечением читало светское общество Европы.  Версия де Вильнёв  - весьма замысловатая и длинная - занимает более 200 страниц.

Краткий синопсис новеллы Габриэль-Сюзан Барбо де Вильнёв  "Красавица и Зверь", 1740г. Богатый торговец, имеющий шестерых сыновей и шестерых дочерей, терпит финансовый крах: дом сгорает, суда потеряны в море, иностранные партнёры предают его интересы… Семейство вынуждено переехать из столицы в глухую деревню. Дети торговца, воспитанные для жизни в светском обществе, оказываются неспособными смириться с новыми условиями — все за исключением самой младшей, шестнадцатилетней дочери Белль (Красавицы). Внезапно торговец получает известие, что одно его судно всё же уцелело и вернулось в порт с богатыми товарами. Он едет в город и обнаруживает, что груз поделён между кредиторами, а он по-прежнему банкрот. Перед поездкой все дети заказывают себе подарки — в основном богатую одежду. Лишь Белль говорит, что лучшим подарком для неё будет удачное возвращение отца, но, чтобы не ставить в неловкое положение братьев и сестёр, просит привезти ей обыкновенную розу. По дороге домой торговца застигает ненастье, от которого он спасается в заброшенном замке, где греется у камина, ужинает, отдыхает, а затем идёт прогуляться в сад. Там он видит чудесную розу, но только срывает её — появляется страшный Зверь, который вначале хочет задушить торговца своим огромным хоботом, но потом предлагает ему жизнь и богатство, если одна из дочерей согласится добровольно поселиться в замке. Узнав об условии, Белль настаивает на том, чтобы ехать к Зверю. Когда отец отвозит её в замок, Зверь предлагает ему взять всё, что душе угодно. По совету Белль торговец выбирает золото и бриллианты. В своих снах девушка видит прекрасного принца, который просит её верить сердцу, а не глазам, и спасти его. Сон пересекается с явью: Белль, к своему изумлению, находит в одной из комнат портрет этого юноши. Тем временем Зверь не устаёт развлекать её. Чудесные птицы, учёные обезьянки, кукольный театр — время проходит незаметно. А принц из снов вновь и вновь просит её не верить глазам своим. В снах Белль появляется ещё один персонаж — фея, которая даёт девушке загадочные советы. Красавица рассматривает свои видения как предостережения, однако она уже слишком привязалась к Зверю. Не зная, кому верить, Белль просит у хозяина замка разрешения навестить отца. Тот отпускает её на два месяца. Оказывается, дела у торговца плохи: деньги кончились, сам он нездоров, — поэтому девушка нарушает обещание и задерживается дома. Фея вновь посещает её во сне и сообщает дурную весть: Зверь болен. Белль возвращается и находит чудище умирающим в пещере. Она говорит о своей любви и соглашается выйти за него замуж. После брачной ночи Зверь превращается в того самого принца, которого девушка видела в своих снах. Молодую пару посещают две дамы — фея из снов и мать принца. Они благословляют новобрачных, но внезапно королева узнаёт, что Белль — дочь торговца. Потрясённая мезальянсом, она предлагает Красавице выбрать другого мужа, но принц заявляет, что предпочёл бы вновь стать Зверем, чем потерять любимую. Далее сюжет сказки долго вращается вокруг истории враждующих кланов фей, ибо оказывается, что Белль благородного происхождения: её настоящий отец — король Счастливых Островов, а мать — королева и одновременно сестра феи из снов... КОНЕЦ Но гораздо большую известность приобрёл другой вариант. Это была   La Belle et la Bête ("Красавица и Чудовище") - версия французской сочинительницы аристократки мадам Жанны-Мари Лепренс де Бомон (Jeanne-Marie Leprince de Beaumont), значительно сократившей (она оставила только первую часть новеллы) и отредактировавшей текст м-м де Вильнёв.  Эта  сказка, ставшая классической, была опубликована первый раз в 1756 г. в четырёхтомнике под названием  Magasin des enfants, ou dialogues entre une sage gouvernante et plusieurs de ses élèves ("Детский журнал, или диалоги между разумной гувернанткой и несколькими её воспитанницами"). Даты жизни Жанны-Мари Лепренс де Бомон: 1711 - 1780 гг.. Мадам де Бомон родилась во Франции, но около 1745 г. эмигрировала в Англию, где стала заниматься преподаванием. Наиболее важным фактором формирования в ребёнке нравственных устоев мадам Лепренс де Бомон полагала в чтении правильных книг. С этой целью она начала составлять специальную хрестоматию, для которой подбирала занимательные сюжеты и адаптировала их для воспитательных целей. В 1756 году переехавшая к тому времени в Швейцарию м-м де Бомон выпустила четырёхтомник, все тексты которого были связаны одним общим связующим сюжетом:текст выстроен в популярной тогда дидактической форме морализаторских диалогов, ведущихся между гувернанткой и её воспитанницами, девочками в возрасте от пяти до тринадцати лет. Гувернантка носит "говорящее имя" мадам  Affable (Прим. ред.: по-французски Affable означает "приветливый"). Нравоучительные истории мадам Приветливость произвели  в Европе фурор. В 1757 году четырёхтомник м-м де Бомон был переведён с французского на английский, вскоре — на немецкий. Русский перевод, появившийся в самом конце XVIII в., назывался "Детское училище, или Нравоучительные разговоры между разумною учительницею и знатными разных лет ученицами, сочиненные на французском языке госпожой Ле Пренс де Бомон". Именно этот сборник читал в первые годы XIX века казанский гимназист Серёжа Аксаков — и был немало удивлён сходством сказки «Красавица и Чудовище» с той, которую слышал в раннем детстве во время болезни от ключницы Пелагеи. А еще позже Аксаков присутствовал на спектакле в Казанском театре, где давали оперу А.-Э.-М.Гретри "Земира и Азор", либретто которой было написано на основе все того же произведения Бомон (обо всём, касающемся сказки С. Аксакова "Аленький цветочек" - смотрите на отдельной странице по ссылке внизу страницы). Это интересно: * Мадам известна как плодовитый автор неоднозначных произведений, в её творческом багаже более чем 70 литературных работ, среди которых роман La Jardinière de Vincennes ("Венсеннская садовница") 1767г.. Её произведения ценились в её время, но в наши дни она фактически известна лишь своей сказкой La Belle et la Bête.   * Относительно её личной жизни упоминается, что она была "близкой подругой" французского писателя Клода Проспера Жольо де Кребильона-младшего (Claude Jolyot de Crébillon) (1707 - 1777). О нём и его литературных работах известно даже больше. О нём говорится, что он был весёлым очаровательным человеком, т.н. "душой общества", а "его нравы были диаметрально противоположны тем, что он описывал в своих романах, в которых выводится страсть к наслаждениям и распущенность нравов тогдашнего общества. Большим своим успехом в ту эпоху они были обязаны наполняющей их  наглой, утончённой чувственности, которая различными софизмами выставляется как нечто естественное и само собой понятное". Иллюстрация: Walter Crane. 1877.У Чудовища кабанья голова. Подробный синопсис сказки Jeanne-Marie Leprince de BeaumontLa Belle et la Bête, 1756 г. У богатого купца было шестеро детей: трое сыновей и три дочери. Все дочери были хороши, а младшая уж такая красивая да милая, что её так с самого детства и звали  Белль - Красавица. Естественно, сестры завидовали, тем более, что Белль была лучше и добрее сестёр. Старшие гордились богатством и зазнавались перед своей рóвней, мечтая только о знатном обществе. Они ездили на балы и в театры и смеялись над Белль, которая всё сидела дома, читая хорошие книжки. Но пришла беда, и купец потерял всё своё добро, у него остался только один домишко далеко за городом. Пришлось всем перебираться туда, хотя старшие дочери не хотели, надеясь, что их возьмут замуж и без приданого. Однако претендентов на их руку не нашлось, друзья их больше знать не хотели, в то время как у доброй и милой с людьми Белль нашлись знатные женихи. Но она не пожелала покинуть отца в несчастье, наоборот, их новое скудное хозяйство в основном и держалось отныне на её трудах и заботах.  Белль не только приспособилась к тяжёлому труду, но, попривыкнув, успевала ещё сесть почитать, а не то на клавесинах поиграть или попеть, вышивая. Через год такой жизни пришло купцу письмо, в котором написано было, что приплыл корабль из дальних стран и привёз его товары. Купец засобирался в путь, а старшие сёстры опять загордились, почуяв перспективу вернуться к прежней городской жизни, и стали просить отца   привезти им всяких гостинцев: платьев, мехов и шляпок. А Белль, понимая, что всей отцовской выручки на подарки не хватит, на вопрос отца попросила привезти ей лишь розу, да и то потому, что побоялась поставить в неловкое положение сестёр. Старик пустился в путь, но на поверку оказалось, что сутяги его так по судам затаскали, что возвращался он таким же бедняком, как из дома выехал. На обратном пути в густом заснеженном лесу он сбился с дороги и заблудился, но, увидев вдалеке огонёк, приехал к огромному дворцу.  К его удивлению, не встретил он ни души ни во дворе, ни внутри, хотя в зале горел камин и стоял накрытый на один прибор стол. Обсушился купец у огня, поел и вином запил, а потом заснул в спальне. Проснувшись утром и обнаружив подле себя чистое платье, он решил, что оказался во дворце какой-то доброй феи, пожалевшей его. Пошёл купец осмотреться и увидел, что снега в помине нет,  цветы вокруг цветут, в том числе розы. Вспомнил он Белль и сорвал цветок. Только он это сделал, раздался страшный шум и перед ним появилось ужасное Чудовище. Хотело оно покарать купца, не обращая внимания на его мольбы и извинения, упрекая купца в том, что он в ответ на его благодеяние ворует у него то, что Чудовищу дороже всего на свете - розы!!! Но услышав о дочке, согласилось отпустить купца домой при условии, что одна из его дочерей явится умереть за него. Если же ни одна не согласится, то купец должен был поклясться, что вернётся сам. Тот поклялся, и Чудовище отпустило его, приказав наполнить пустой ларец всем, что тот сам захочет. Купец, рассудив, что хоть перед смертью детям на хлеб оставит, набил ларец золотом  да и уехал. Вернувшись домой, купец собрал всех детей, отдал Белль розу и рассказал, что было с ним. Старшие сёстры напустились на Белль, а она спокойно объявила, что поедет к Чудовищу, и  хотя братья предлагали отправиться в замок и попробовать убить Чудовище, она не колебалась ни минуты. Отец так расстроился, что забыл о ларце с золотом, но обнаружил его в комнате, волшебным образом доставленный. Белль, которой он единственной  показал богатства, просила отца дать приданое сёстрам и выдать их замуж, так как всё им прощала. Когда Белль уезжала из дома, сёстры натёрли глаза луком и лили притворные слёзы, в то время как отец и братья проливали искренние. Белль же была спокойна. Отец и Белль приехали во дворец к вечеру и нашли в зале пышно убранный стол с двумя приборами. Они поужинали, и Белль во время ужина думала: "Наверное, Чудовище хочет меня сначала откормить, а потом уж и съесть, раз так славно угощает". С шумом явилось Чудовище, и Белль задрожала, но взяла себя в руки и спокойно ответила на его вопрос, подтвердив, что она приехала от доброго сердца. Ночью Белль приснился сон, в котором явилась ей красивая дама и обнадёжила, что раз она жертвует жизнью за своего отца, то получит награду за своё доброе сердце. Отец наутро в слезах уехал, а Белль, укрепившись духом, пошла гулять по дворцу, в то же время пребывая в уверенности, что вечером Чудовище её обязательно сожрёт. Дворец был роскошный, и девушка любовалась на его красоту; она очень удивилась, когда, подойдя к одной из дверей, увидела на ней надпись: "ПОКОИ БЕЛЛЬ". Она поспешила дверь открыть и обнаружила за ней великолепный интерьер, и особенно поразило её множество книг, и клавесины, и разные ноты. Она взяла книгу и увидела надпись золотыми буквами: "Вы здесь царица и хозяйка; желайте и приказывайте". Кроме того, к её услугам оказалось волшебное зеркало, которое показывало  ей всё, что она хотела увидеть, например, отца и родной дом. Так всё и шло: стол накрыт к обеду, музыка играет, хотя ни души не видно. К ужину опять появилось с шумом Чудовище и спросило, очень ли оно гадким кажется Белль. Девушка лгать не умела, но предположила, что сердце у Чудовища доброе. Чудовище подтвердило и призналось, что в добавок к гадкому облику ещё и ничего не знает, только то, что глупое оно Чудовище. Белль ответила, что как раз такая самооценка показывает, что оно не столь глупо: дураки так о себе не говорят. Кроме того, есть на свете много людей и похуже, так что лучше она будет любит такого страшного на вид, чем тех, кто на вид люди как люди, а сердце у них неверное, испорченное, неблагодарное. Установившуюся было атмосферу взаимопонимания нарушила внезапная реплика Чудовища, предложившего Белль выйти за него замуж. Белль растерялась и испугалась, но ответила отказом, хотя потом и пожалела опечалившееся Чудовище. Три месяца прожила Белль в этом дворце, каждый вечер Чудовище приходило в девять часов и развлекало её за ужином, хотя не слишком складно говорило. Тем не менее Белль открывала в нём всё новые доказательства его доброты и так привыкла к его страшному виду, что уже не боялась его посещений и часто посматривала на часы - поскорее бы девять часов. Совсем бы было хорошо, если бы Чудовище каждый вечер не спрашивало при расставании, не пойдёт ли она за него замуж, и очень огорчалось неизменным отказам и предложениям оставаться друзьями. Впрочем, оно успокаивало себя, говоря, что счастливо уже тем, что Белль живёт в его доме, и просило обещать, что никогда она его не покинет. Белль обещала, но только просила отпустить её повидать заболевшего отца. Она видела в волшебном зеркале, что сёстры с приданым  Чудовища вышли замуж, а братья уехали на военную службу, так что батюшка остался один. Чудовище дало Белль колечко, которое должно было вернуть её к нему во дворец, и предупредило, что если Белль не вернётся, оно - Чудовище - здесь с тоски зачахнет. Белль обещала вернуться через неделю. Наутро она проснулась в доме отца, а колечко лежало на столе. Отец чуть от радости не умер, увидев Белль. За дверью обнаружился сундук с роскошными платьями "от Чудовища", но когда Белль захотела поделиться гардеробом со своими сёстрами, сундук пропал: отец верно истолковал это явление как знак того, что Чудовище предназначало это богатство только одной Белль. Тут как раз прикатили сёстры со своими мужьями. Они не были счастливы. Одна вышла за молодого красивого  дворянчика, эгоцентричного себялюбца. Другая выбрала в мужья умника, который чванился умом и досаждал остроумием всем и особенно жене. Легко догадаться, что при виде цветущей и разодетой как принцесса Белль настроение их отнюдь не улучшилось. Завистницы даже заплакали от досады и придумали злодейский план: они решили задержать Белль подольше, а там, глядишь, Чудовище рассердится, что она слово нарушила, и сожрёт Белль. Так они и поступили: ласкали и миловали Белль, а через неделю стали буквально волосы на себе рвать, что она их покидает, и упросили Белль погостить ещё недельку. На десятую ночь Белль увидела во сне, что Чудовище лежит в саду у пруда и умирает с тоски, упрекая её в неблагодарности. Девушка, пробудившись, залилась слезами и стала укорять себя в неблагодарности. Да и соскучилась она по Чудовищу: хотя не было в ней любви к нему, но было уважение, дружба и признательность. Положила Белль перед собой колечко, снова прилегла на кровать, заснула и очутилась во дворце. Приоделась получше, чтобы порадовать Чудовище, ждала его до девяти, а его всё не было. Испугалась Белль, что её Чудовище умерло, обегала весь дворец, кричала, звала в отчаянии. Вспомнила сон, побежала на пруд и нашла Чудовище без памяти. Бросилась к нему, забыв о его страшном виде, сбрызнула водой, Чудовище очнулось и сказало: "Забыли вы своё обещание, и я решил уморить себя голодной смертью, но я умираю счастливый, потому что ещё раз на вас посмотрел". На это призналась Белль, что поняла только сейчас: любит она своё Чудовище и согласна выйти за него замуж. Только она это произнесла, как всё преобразилось и ожило во дворце, и музыка загремела, а перед нею очутился коленопреклонённый молодой принц, и благодарит он её за избавление от чар. Как ни хорош был принц, но Белль спросила, куда же девалось Чудовище. Тут-то принц и объяснил, что он и есть Чудовище, то есть был - по воле злой феи, - приговорённый той носить сей образ, покуда красавица за него замуж не согласится пойти. Во дворце радостная Белль нашла всю свою семью, которую туда перенесла могущественная волшебница - та самая красивая дама, что являлась ей во сне. Как ей и было обещано, она теперь получает награду за хороший выбор: доброе сердце Белль предпочла красоте телесной и уму, и теперь обрела все эти качества в одном человеке. Кроме того, фея превратила сестёр Белль в каменные изваяния, чтобы они стояли у дворца сестры и смотрели на её счастье. Наказание будет считаться отбытым, когда их злые и  завистливые сердца исправятся, хотя фея, честно говоря, сомневается в успехе такой своей педагогики. Тут фея махнула своей волшебной палочкой и всех, кто был в зале, перенесла в королевство принца. Принц ко всеобщему восторгу женился на Белль, и жили они долго душа в душу, потому что оба были добрые. КОНЕЦ

La Bella e la Bestia

• Источник

La Bella e la Bestia

di Mariasole Ariot

Nessun mortale può mantenere un segreto: se le labbra restano mute, parlano le dita 
( S. Freud)

Adrienne Segur

Il ricordo della stanza si apre orizzontale: un parente secco ed un regalo, una scatola quadrata, i cumuli di resti e di frattaglie, il panno che avvolgeva il mio quadrato.

Il libro era una lanterna, da un capo all'altro un piccolo nastro legava la prima pagina all'ultima in un moto circolare, l'inizio era già fine, la fine un nuovo inizio. E la bella lanterna odorava di cantina e di antico, il giallo del vecchiume era una bestia, il padre conficcato tra le righe.

Mancavano parole, le figure si staccavano dal terreno.

L'assenza dell'inchiostro permetteva il mio racconto, disponevo gli occhi delle cose ad un ascolto per chiedere un atto di silenzio -  e poi, senza dire nulla, sprofondare:  la lanterna triplicava i piani, creava piccole finestre in miniatura, permetteva doppi fondi, agganciava i contenuti sulle pieghe e sui passaggi, roteava fino allo stordimento, appesa al mignolo generava una visione.

Il ricordo è un roseto, un padre chinato sul cespuglio, la Bella che chiede un segno che non faccia oggetto, le maggiori che attendono gioielli, e perle, e stoffe lisce e decorate, e cipria per le gote chiare, e il rosso da lasciare come traccia, poco sangue e nuove pelli, e la pelle della piccola minore, e lo sfarzo per giovani torture a caro prezzo, anelli come appelli, amori senza amore per lo scambio, un mercato di mare, il palazzo sontuoso, i tetti delle cose, le circostanze.

Da una vita la Bella non chiede che un nome, non oggetti  ma segni, non organi ma mancanze, non il precipitarsi, ma le attese.

"Portami un fiore, padre. Portami un Padre, padre. Portami un nome, Padre."

L'amore primordiale s'incammina nella selva, ripassa ad uno ad uno i desideri della prole: un oggetto, due oggetti, tre oggetti, quattro oggetti, cinque oggetti, sei oggetti, sette oggetti. Un solo soggetto che per essere chiamato ha un aggettivo.

Perdutosi nella via del ritorno, il padre si accorge di una rosa, abbandona l'animale per scendere di sella, si allunga come un ramo al ramoscello, e la Bestia arriva.

"Se questo nome è per una figlia, concedimi tua figlia. Il mio desiderio è cieco. O la morte o la sua vita - e la mia vita. Prendi tutto ciò che vuoi: di questa ricchezza non posso fare nulla, questo vuoto che mi manca non luccica per l'oro, ma per un passo che si arresta"

Il padre raccoglie dal baule i lustrini e le medaglie, i doni splendenti per le tre donne  e i fratelli di famiglia, il ricatto di un amante sul lato minore, l'invidia di Venere, madre che già nutre l'universo.

La fuga si traveste di agonia, al galoppo il vecchio si riconduce alla tana:

"Figlie, per voi porto ninnoli e bellezza, per Bella io porto una sventura."

"Padre che per questo fiore hai rischiato sepoltura, padre, io mi darò in pasto alla Bestia. Non temere, il sacrificio è il mio destino."

La lanterna verde continua a girare: sassi, piccoli animali cui racconto la storia che noi siamo, le bambole ordinate in fila indiana, i gatti che fissano  il buio e attendono l'incontro tra gli opposti - e non c'è opposto.

Di tre mesi in tre mesi il tempo passa in un crescendo, la Bella parte, bacia le mani al primo amore, premette che la vita è una difesa, l'illusione una bellezza singolare, la bellezza è un’illusione.

"Padre, io parto."

L'arrivo al Palazzo della Bestia è una tormenta: lei si siede sulla roccia, la tavola è imbandita, lui la chiede in sposa, la vergine rifiuta e si rifiuta, trattiene un desiderio per errore: vorrebbe cecità, ma l'occhio non dà tregua.  

Gli attributi che siamo tratteggiano i nostri volti, identificazione che non passa per un corpo ma per i tratti con cui riconosciamo e conosciamo.

“Moi je suis la Belle, moi je suis la Bête.”

La Bella bendata vede ciò che può toccare, l’animale la monta  in una notte, il sangue virginale si confonde con la linfa, la ferita medicata è una fessura, l’aperto che prima si legava di gene in gene, di seme ostentato come un bacio troppo lungo, ora si fa nuova narrazione:  la Bella si riscrive, i fiori concessi  cancellano un passato.  Pretesa da principi e meraviglie di occhi azzurri, scarta ciò che la sceglieva, lei sceglie ciò che sceglie.

Su letti e tavole le notti confondono gli umori: la donna si confonde con la bestia, la bestia si trasforma nella bella, non chiamandosi  si abbandonano al respiro. Boccheggiare, piovere, tormentarsi, sfregiarsi, leccare le spaccature, incollarsi madidi di sudore, il manto folto dell’orribile avvolge i piccoli fuochi della lanterna, lei si acceca per non vedere, ansima, respira, la prima notte, la terza, la quarta, per ogni buio  attende un arrivo, ogni notte dimentica un padre, il padre prega per un ritorno, la giovinetta confonde le intenzioni.

Poi, sul riflesso concesso come un dono, il ricordo appare: una vecchia casa di campagna, le sorelle maldicenti, i fratelli andati per la guerra, il padre rimasto solo. E la Bella decide di rientrare.

Lei dice: “Non ti sposerò, ma tornerò tra otto giorni. E’ una promessa.”

Lui risponde: “Non tornare, ma sposami. E’ un desiderio.”

L’incantesimo l’accontenta.

Bella si ritira, poggiando l’anello prima del sonno si ritrova in un risveglio di famiglia. Gli abbracci sottraggono  le arrese: il volere mortifero delle sorelle acciglia il futuro delle giornate, il paterno stringe al collo ma protegge. Chi si aggrappa a chi -  si chiede - chi si aggrappa a cosa.

E il libro lanterna continua a girare, la rigida copertina verde scompare alla chiusura. Infilo la piccola mano di sei anni all’interno dello spazio cavo, stacco la testa alla Bella, fisso alla pagina successiva la Bestia accasciata al suolo  che disperata continua la speranza dell’attesa.

Sono innamorato? – Si, poiché  sto aspettando.[1]

Ma una notte il sogno arriva: lo sposo negato si trascina al ruscello, cerca un’acqua che non trova e poco prima di vederlo spirare,  la donna si risveglia. Il giorno è già l’ottavo,  solo di ciò che forse non potrà più avere, ora sente il vortice della mancanza. Come un battito accelerato ripone l’anello sul comodino, stringe le palpebre fino al tracollo, si risveglia a Palazzo.

Decidere è scartare il non deciso. 

Bella grida nell’oscenità del silenzio, la Bestia non risponde, l’architettura, prima avvolgente, odora di minaccia. Vestita con l’abito più seducente, eccitata , prepara il  clavicembalo per un notturno, infanga le suole per ricercare l’immagine del sogno. 

Lui è lì, al ruscello, steso e morente come un randagio in fin di vita.

 (La lanterna, ora, gira vorticosamente.)

 La Bella senza testa si avvicina, raccoglie con cura disperata il volto dell’altro che per respiro corto schiude gli occhi.

“Sono tornata.” 

L’ultima pagina è un inganno: cancello i finali di splendore, il principe e gli eccessi decorati, incollo la scena con poche gocce di liquido trasparente alla penultima, arresto il tempo sull’unico fermo immagine che mi appartenga:  Bella con occhi vitrei si concede alla Bestia.  Nulla che si trasformi, nulla che debba abbellirsi.  Ciò che prima era aggettivo oggi recupera un nome, ciò che era volto non recupera niente, ciò che era amore recupera amore.

I sassi tacciono, le mie mani affondano sul terzo piano, strappano la piccola testa cartonata all’animale, al padre, alle sorelle, ai fratelli, ai garzoni del paese, al locandiere, alle scritte senza inchiostro, alle vecchie, ai marinai del porto, agli animali che appaiono tra le frasche.  

Senza volto ciò che resta è un desiderio, i corpi si nutrono, i roseti azzardano un rosso più vivo, le sorelle restano sagome vuote, ai padri cadono gli occhi.

Questa bellezza e questa oscenità sono movimenti del paesaggio, attimi che siamo, oscillazioni indefinite. L’indeterminato non ha finale,  il nastro è ancora legato, la lanterna continua a girare.

La bella sposa la bestia, la bella è la bestia, la bestia sposa la bestia. 

800 итальянских сказок

Scarpette magiche

30MAR2012Commenti disabilitati

by adminin Fiabe Tags: scarpette, scarpette gialle, scarpette magiche

Nicola Cappellari ci ha regalato un’altra bellissima fiaba e noi, felici, la pubblichiamo perchè i più piccini possano goderla.

Grazie Nicola!

La fiaba inizia così…

 

C’era una volta un bambino a cui erano state regalate un paio di scarpette gialle.

Era così felice, ma così felice, che la sera si era messo le scarpe vicino al letto e non le perdeva di vista un attimo; 
le palpebre erano sempre più pesanti, gli sbadigli sempre più (ahhhyamm) profondi e, alla fine, gli occhi si chiusero e lui si mise a sognare le sue scarpette gialle…

La mattina dopo, appena svegliato, il bambino apre gli occhi, scende dal letto, si mette le calze, si mette le scarpe e comincia a camminare.

Cammina, cammina, cammina, arriva in prossimità di uno splendido prato pieno di fiori colorati.

Allora lui si toglie le scarpe, si toglie le calze e si mette a correre sul prato.

Raccoglie i fiori più belli e, dopo averli annusati uno ad uno, fa uno  splendido mazzo che regala ad un signore che passava di là e che  sembrava un po’ triste.

Poi si rimette le calze, indossa le scarpe e riprende a camminare.

Cammina,cammina, cammina, arriva al limitare di un bosco con bellissimi alberi. 
Allora lui si toglie le calze, si toglie le scarpe e comincia ad arrampicarsi sull’albero più alto; sale sempre più su, sempre più su, fino a spuntare con la testa in cima in cima.
Poi ridiscende con in mano una bella foglia verde che regala ad un bambino che passava di lì e che sembrava un po’ triste.

Si rimette le calze, si rimette le scarpe e ricomincia a camminare.

Cammina, cammina, cammina, arriva alle pendici di una splendida montagna.
Allora lui si toglie le scarpe, si toglie le calze e comincia a salire sempre più in alto.

Una volta arrivato sul cucuzzolo, raccoglie un po’ di neve e ridiscende di corsa.

Passava in quel momento un cavallo che aveva tanta sete; allora il bambino dalle scarpe gialle gli regala la sua neve che si stava sogliendo tra le sue mani.
Poi si rimette le calze, si rimette le scarpe e ricomincia camminare.

Cammina, cammina, cammina, arriva vicino ad uno splendido laghetto.
Alllora lui si toglie le scarpe, si toglie le calze, si tira un po’ su i pantaloni e mette i piedi dentro l’acqua ghiacciata del laghetto.

Quando proprio non ce la fa più dal freddo, tira fuori i piedi; e con i piedi aiuta un paperotto ad uscire dallo stagno.

Poi si rimette le calze, si rimette le scarpe e si rimette a camminare.

Cammina, cammina, cammina, arriva al mare.
“Che grande il mare, che blu il mare, che bello il mare”.

Allora lui si toglie le scarpe, si toglie le calze, si toglie la maglietta, i pantaloni e le mutande e si tuffa nell’acqua.
Salta le onde, si tuffa nell’acqua e gioca fino a quando non ne può più.

Allora esce dall’acqua, si asciuga, si rimette mutande, pantaloni e maglietta, si mette le calze ma… le scarpette gialle non ci sono più.

Cerca a destra, cerca a sinistra, ma le scarpette non ci sono proprio più.

Il bambino sconsolato, si mette a camminare scalzo verso casa, facendo grandi sospironi e facendo cadere grandi lacrimoni.
Ad un certo punto, vede che arrivano verso di lui il signore a cui aveva regalato il mazzo di fiori, il bambino a cui aveva regalato la  foglia, il cavallo che aveva bevuto l’acqua della neve e il paperotto che non riusciva ad uscire dallo stagno.

Si fermano tutti sorridenti davanti a lui e gli aprono un grande pacco pieno di scarpette colorate.
Il signore dice: “Ti vogliamo donare questo sacco di scarpette magiche affinché tu possa andare in più posti possibi e tu possa continuare a far tornare il buon umore a tutti quelli che incontrerai sul tuo  cammino,  proprio come hai fatto oggi con noi”.

Il bambino si mette a piangere dalla felicità e torna a casa felice e contento.

Магические тапочки

Никола Каппелари подарил нам другую самую красивую сказку и мы, счастливые, мы печатаем ее для того, чтобы самые маленькие могли пользоваться ею.

Спасибо Nicola!

Сказка начинается так …

 

Был однажды ребенок, которому они подарились пару желтых тапочек.

Он был настолько счастлив, но настолько счастлив, что вечером была подвергнута обувь близко кровати и их не теряло вида мгновение; века были все более тяжелыми, зевки все больше (ahhhyamm) глубины и, в конце, глаза закрылись и он начал мечтать о его желтых тапочках …

Утро после, только разбуженный, ребенок открывает глаза, спускается в кровать, надевает носки, помещается обувь и начинает идти.

Он идет, идет, идет, прибывает в близость сверкающего луга, полного крашеных цветов.

Тогда он отнимает у себя обувь, отнимаются чулки и начинают бежать на лугу.
Он собирает самые красивые цветы и, после того, как их нюхал один в один, делает сверкающий пучок, который он дарит господину, который происходил там и который казался немного грустным.

Потом передаются чулки, носят обувь и снова берут, чтобы идти.

Он идет, идет, идет, прибывает в порог леса с самыми красивыми деревьями. 
Тогда он отнимает у себя чулки, отнимается обувь и начинает карабкаться на самом высоком дереве; он выходит все больше на, все больше на, до появления с головой в вершине в вершине.
Потом он повторно спускается с в руке по красивому зеленому листу, который он дарит ребенку, который происходил там и который казался немного грустным.

Передаются чулки, передается обувь и снова начинается, чтобы идти.

Он идет, идет, идет, прибывает в склоны сверкающей горы.
Тогда он отнимает у себя обувь, отнимаются чулки и начинают выходить все больше в высоком.

Однажды доставший на cucuzzolo, он собирает немного снега и повторно происходит из бега.

Происходила в тот момент лошадь, которая хотела пить; тогда ребенок с желтой обувью дарит ему его снег, который был sogliendo между его руками.
Потом передаются чулки, передается обувь и возобновляет идти.

Он идет, идет, идет, прибывает сосед к сверкающему laghetto.
Alllora он отнимает у себя обувь, отнимаются чулки, тянутся немного на брюках и ступают ногами в замерзшей воде laghetto.

Когда действительно мы она не холодно, он тянет снаружи футы; и с футами paperotto помогает выходить из олова.

Потом передаются чулки, передается обувь и передается, чтобы идти.

Он идет, идет, идет, прибывает на море.
“Что большой море, который синий море, который красивый море”.

Тогда он отнимает у себя обувь, отнимаются чулки, отнимается петелька, брюки и трусы и он погружается в воде.
Он перепрыгивает волны, погружается в воду и играет до тех пор, пока он это не может больше.
Тогда он выходит из воды, он высыхает, передается трусы, брюки и петелька, надевает носки, но … нет больше желтых тапочек.

Он пытается справа, пытается слева, но нет тапочек собственным больше.

Безутешный ребенок, начинает идти босой к дому, делая большие sospironi и когда большие lacrimoni заставляли падать.
В определенный момент, видят, что они приходят к нему, Господь, к которому он не дал букет цветов, ребенок, к которому он не дал лист, лошадь, что он пил воду из снега и уточка, что не мог выйти из пруда.

Останавливаются все улыбаются перед ним и открывают большой пакет, полный пинетки, цветные.
Господь говорит: “мы хотим подарить это много волшебные туфли, чтобы вы могли идти в нескольких местах совместно, и вы можете продолжать вернуть хорошее настроение на всех, кого вы встретите на своем пути, так же, как вы делали сегодня с нами”.

Ребенок начинает плакать у счастья и возвращается в счастливый дом и я удовлетворяю.